ВЕЛИКИЕ ИСТОРИИ ЛЮБВИ. БУНИН И ЕГО ЖЕНЩИНЫ
Творческая встреча в библиотеке. имени И.А. Бунина, г. Москва
Участвуют:
заслуженный профессор МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор филологических наук М.В. Михайлова, доцент кафедры литературного мастерства Литературного института имени А.М. Горького, кандидат филологических наук Г.И. Седых, автор проекта «Фестиваль “Бунинские Озерки”», кандидат филологических наук Е.А. Полтавская, заместитель главного редактора журнала «Юность», писатель Игорь Михайлов.
Е.А. Полтавская. Наверное, никто из классиков не писал так о любви, как Иван Алексеевич Бунин — один из самых лиричных авторов русской литературы ХХ века. В его жизни было немало драматичных любовных историй, оказавших влияние на его творчество. Как-то сам Бунин заметил в своем дневнике после чтения Мопассана: «Он, единственный, посмевший без конца говорить, что жизнь человеческая вся под властью жажды женщины». Поговорим о роли женщины в судьбе великого писателя. Что важнее — служить гению или вдохновлять гения? Хранительница очага или волшебная муза? Вот такой вопрос мы поставим перед нашими ведущими.
Итак, 1889 год. Варвара Пащенко. Юному писателю идет 19-й год. В петербургском еженедельнике «Родина» появились его первые литературные опыты. И он, начинающий литератор, юноша из обедневшей дворянской семьи, в поисках заработка приезжает в Орел. Получив приглашение от издательницы «Орловского вестника» Надежды Семеновой, он приступает к должности помощника редактора и тогда же встречает ее, Варвару Пащенко, будущую свою Лику. Она работает корректором. Молодые решают жить гражданским браком. Молодой писатель был счастлив: та, которую он любит, решила связать с ним свою жизнь. Однако отец Варвары не одобрил ее выбора, жить было не на что. Письмо 1891-го года И.А. Бунина начинается так: «Драгоценная моя, деточка моя, голубеночек! Вся душа переполнена безграничною нежностью к тебе, весь живу тобою, Варенька! Как томишься в такие минуты! Можно разве написать? Нет, я хочу сейчас стать перед тобою на колени, чтобы ты сама видела все, — чтобы даже в глазах светилась вся моя нежность и преданность тебе ‹…›. Ради Христа, люби меня, я хочу, чтобы в тебе даже от моей заочной ласки проснулось сердце. Господи! Ну да не могу я сказать всего». А вот письмо Варвары Пащенко брату Ивана Алексеевича Юлию, написанное чуть позже, в 1892-м году: «Он не верит мне ‹…› он и не уважает меня, а если утверждает, то только на словах. Он мне толкует о моей неразвитости — я знаю это сама — но к чему же принимать такой холодный, обидный, саркастический тон?! Он говорит беспрестанно, что я принадлежу к пошлой среде, что у меня укоренились и дурные вкусы, и привычки — и это все правда, но опять странно требовать, чтобы я их отбросила, как старые перчатки ‹…›. Как мне это все тяжело! ‹…› Я вовсе не хотела водить его за нос, по его выражению, я все время, решив окончательно жить с ним, старалась примениться к нему, к его характеру, но теперь вижу, что сделать этого не могу».
В 1892 году молодые решают перебраться в Полтаву, где тогда жил Юлий Алексеевич Бунин. И отец Варвары, видя, что они неразлучны, дает наконец добро на их венчание. Но молодая женщина настроена уже не так решительно. Она это письмо скрывает. Его обнаружат в архиве много лет спустя после ее смерти. Иван Алексеевич так и не узнал, что доктор Пащенко дал согласие на их брак. Варвара решает покинуть Бунина, оставив записку. Уезжает в Елец, где вышла замуж за Арсения Бибикова, друга юности будущего Нобелевского лауреата. Раскаивалась ли она в своем решении? Мы так никогда и не узнаем об этом…
М.В. Михайлова. Я сегодня буду высказывать не очень традиционное мнение, поскольку среди литературоведов не очень принято говорить о тяжелом характере Ивана Алексеевича, который, на мой взгляд, и послужил причиной их разрыва. У нас всегда проблема «человек и писатель» решается однозначно: хороший писатель всегда со знаком «+», а человек — уж какой придется… Гармония и согласие между этими сторонами натуры не так, казалось бы, важны. Но мне кажется, что сегодня в связи с Иваном Алексеевичем важно говорить о психологии любовных отношений, о психологии мужчины и женщины, о том, как трудно достигается взаимопонимание. И тем более когда рядом с тобой потенциально великий человек. В начале 1890-х никто не подозревал, кем станет Бунин.
Вы видите, какая она хорошенькая и вместе с тем обыкновенная. Ее «хорошенькость» явно затмевает ее интеллект. А для Бунина внешность женщины была очень важна. Женщина должна быть прелестна. Об этом можно судить по рассказу «Легкое дыхание». Что Бунин ценит? Не ум и даже не красоту, а вот эту женственность, которая, как дыхание, распространяется по миру, живет во всем. Мне кажется, что вот это-то и провело между ними границу. Она хочет уважения, а он, любуясь ею, упрекает ее в невежестве. Но упрекает как раз потому, что хочет почувствовать себя выше и умнее. Иначе, как будешь верховодить? А верховодить хочется, тем более что Иван Алексеевич был очень требовательным человеком. Напомню также: девочке 19 лет, гражданский брак в то время все-таки очень не одобряется обществом. Кроме того, рядом с тобой человек, который практически ничего не зарабатывает, а хочется стабильности. Не знаю, кусала ли она потом локти, понимая, кем стал Бунин и с кем осталась она… Елена Андреевна прочитала нежнейшее письмо Бунина, но их отношения лучше раскрыты в «Жизни Арсеньева». Арсеньев позволял себе ездить в гости, интересовался всем, чем угодно, а Лика должна сидеть дома и покорно ждать его. Думаю, что и в бытность их в Полтаве Бунин терзал Варю жесткими требованиями, которые она не могла в 19 лет выполнить. Жалко, что так получилось в их личной истории. Но для истории литературы это стало благом.
Если бы не было этой трагедии, не было бы Лики. Он никогда не забывал Варвару. В последнем, итоговом романе герою Лика является во сне, и он понимает, что ничего более счастливого у него не было в жизни. Так что, конечно, литература наша обогатилась этим драматическим расставанием.
После реального разрыва с Варварой Бунин впал в жуткую депрессию, но когда очнулся, в нем начало что-то зарождаться, брезжить. И к началу 900-х годов он стал новым писателем, тем Буниным, прозой которого можно наслаждаться… Может, он и стал благодаря этому расставанию великим художником.
Е.А. Полтавская. Исследователи считают, что роман «Жизнь Арсеньева» и его героиня были написаны в то время, когда уже была другая женщина, другая муза, когда снова возникли лишения, запретная любовь. Это произошло в Грассе, в эмиграции…
А что творилось с Буниным после расставания с Пащенко, мы знаем. Он думал о самоубийстве, но справился с собой. Переехал в Москву, затем отправился в Одессу. И там встретил Анну Цакни, красавицу греческого происхождения, ту, встречу с которой назвал солнечным ударом.
Игорь Михайлов. Как не любить творчество Ивана Алексеевича? Как не поклоняться его женским образам, пытаясь разглядеть в них облик той, единственной, которую мужчина ищет всю свою жизнь. Бунин — тоже наше все, и я все его увлечения принимаю близко к сердцу, как если это был мой родственник. Главная тема творчества и жизни Бунина — любовь. Любовь обжигающая, мучительная, авантюрная.
Если бы Иван Алексеевич женился на Варваре Пащенко — не было бы Анны Цакни, не было бы Анны Цакни — не было бы «Солнечного удара»…
История с Анной Цакни начиналась как водевиль Островского, чеховский водевиль. Как свойственно русскому человеку, Иван Алексеевич наступил на те же самые грабли. Слегка оправившись от переживаний, связанных с уходом Варвары Пащенко, Бунин едет в Одессу — на дачу к своему знакомому, поэту и драматургу Александру Федорову. Федоров дружит с греком Николаем Цакни, человеком, недавно купившим газету «Южное обозрение». Николай Петрович Цакни — интересная фигура. Народник. Пару раз его арестовывали и даже высылали из страны. Выслали сначала в Англию, оттуда он перебрался в Париж, где и родилась дочь Анна. Потом правительство смилостивилось и вернуло его назад. Он приехал в Одессу, даже стал членом городской управы и главным редактором газеты «Южное обозрение». На момент приезда Бунина в Одессу издание было убыточным и нуждалось в известных авторах и компетентных редакторах. Бунин готов был работать и приложить все свои старания для укрепления газеты. Но неожиданно встречает новую любовь. Ею оказывается Аня, дочь главного редактора газеты. Бунину 27, его избраннице 19. Лето, Одесса, молодая гречанка, море, кефаль, белое вино. Все это ему вскружило голову, и он попросил руки Анны. 
В этом браке родился ребенок, мальчик Коля. Он станет единственным ребенком Ивана Алексеевича, но проживет недолго. В возрасте пяти лет умрет от менингита.
Как сложилась жизнь Анны Цакни после расставания с Буниным? Позже она соединится с Александром Дерибасом, тоже писателем, проживет скромную, бедную и долгую жизнь. Скончается в 1963 году в доме для престарелых. И никогда, ни одним словом не обмолвится о своем первом муже.
Если прочитать бунинский рассказ «Солнечный удар», то непонятно, какая женщина там изображена. Как будто просто женщина, дан обобщенный портрет. Была ли это Анна Цакни или нет? Может, это только отголосок Анны Цакни, воспоминание о том пароходе, на котором катались гости? Солнечный удар, гречанка, любовь… И я думаю, что эта история с юной женой повлияла на то, что у Бунина вся любовь — трагическая. Ей не суждено сбываться. Влюбленные либо умирают, либо расстаются. Никита Михалков взял да и соединил в своем фильме два произведения: «Солнечный удар» и «Окаянные дни». Я думаю, Бунину это бы не понравилось. Но, видимо, режиссер таким образом хотел показать трагизм любви у Бунина. Да, собственно, сам Иван Алексеевич все уже по этому поводу сказал и написал!
Е.А. Полтавская. Прежде чем перейти к следующей героине, хочется сказать несколько слов. Первая любимая женщина оставила его, вторая любимая женщина тоже покинула. Забегая вперед, можно сказать, что и Галина Кузнецова тоже его оставила. Какая же женщина его любила, не требуя ничего взамен? Мы сегодня не можем не сказать о матери писателя, Людмиле Александровне Буниной.
Г.И. Седых. О матери Бунина можно говорить бесконечно долго. Урожденная Чубарова, она была из древнего дворянского рода, разжалованного Петром I. Имела также бунинские корни. Приходилась троюродной племянницей своему мужу Алексею Николаевичу Бунину, отцу писателя. Родилась в 1835 году. Умерла в 1910 — в почтенном возрасте. В романе «Жизнь Арсеньева» есть знаменитое признание автора: «С матерью связана самая горькая любовь всей моей жизни». Бунин не говорил так ни об одной из женщин. Он был очень влюбчив и влюблялся часто, особенно в молодые годы. Потом описывал состояние любви в записных книжках и в прозе. Итак, по Бунину, Варвара Пащенко — первая или долгая любовь, это Лика. Анна Цакни — солнечный удар, первая жена, женщина, родившая ему сына. Екатерина Лопатина — о которой почему-то все забывают — это вымышленная влюбленность, томление. Из сострадания сделал ей предложение руки, но не сердца. Вера Николаевна Муромцева — вторая жена, любимая женщина, грамматика любви, прошлое. Галина Кузнецова — страсть, последняя любовь, физическая любовь почти в 60. Среди этих значимых женщин были и другие. Будучи 15-летним гимназистом, он влюбился сразу и подряд в нескольких особ женского пола. В кузину Веру Аркадьевну Петину, племянницу матери: она ввела его в круг провинциальной богемы, Ваню очень любила и баловала; в Настасью Карловну Гольдман, падчерицу Отто Карловича Туббе и невесту брата Евгения; в младшую сестру Настасьи Дуню, в гувернерку Эмилию Фехтер. Это были первые всплески души, зовы плоти с предсказуемым финалом. Бунин не без юмора описывал позже свой страшный пророческий сон, где эти прелестницы несли к могиле его гроб.
В возрасте возмужавшего юноши он отмечает повышенный интерес к своей персоне уже более взрослых женщин. Мачеха Анны Цакни, которая, как пишет Бунин, до неприличия была в него влюблена, а после до неприличия возненавидела. В Орле издательница Надежда Алексеевна Семенова очаровала своей женственностью. В Харькове Бунин бывал у жены писателя-народника Нефедова, на которую смотрел восторженными глазами: Елизавета Евграфовна — необъяснимое очарование — когда-то топилась из-за несчастной любви. И, наконец, младшая родная сестра Маша: «Умница, талантливая и вполне сумасшедшая». В свои 19 лет он к ней испытал, как мне кажется, чисто литературное чувство влюбленности. По воспоминаниям Ирины Одоевцевой, Бунин говорил: «Меня она считала вторым Пушкиным. Я для нее был не только поэт, а чем-то вроде божества. Когда ей было 16 лет, был даже слегка влюблен в нее, как Гете, как Шатобриан, как Байрон, в свою сестру в светлой романтической традиции». На мой взгляд, здесь не романтические традиции, а просто узкий круг общения. С другой стороны — его родовое чувство сопричастности ко всему, что связано с семьей и родственниками. Он пишет: «Повышенная впечатлительность, унаследованная мной не только от отца, матери, но и от духов, прадедов, тех весьма и весьма своеобразных людей, из которых когда-то состояло русское просвещенное общество…» Бунин очень гордился своей родословной, отмечая, между прочим, что в их роду были поэты и писатели. Борис Зайцев вспоминает о Бунине: «Это о себе он знал и об этом говорил: “Не раз чувствовал я себя не только прежним собою — ребенком, отроком, юношей, но и своим отцом, дедом, прадедом, пращуром, в свой срок кто-то должен и будет чувствовать себя мною”, — признавался он». Это сочувствие, со-переживание передавалось другим… Однажды в поезде он встретился с одним своим поклонником и стал подробно тому рассказывать, как сильно у него болит рука. И этот поклонник просто физически почувствовал боль в своей руке.
Но чувство красоты — почти эстетическое — Бунин впервые воспринял не от возлюбленных и даже не от природы, а именно от матери. Вот его воспоминания о собственном младенчестве: «Довольно живо вижу одно, нечто красивое: я прячусь за портьеру в дверях гостиной и тайком смотрю на нашу мать на диване, а в кресле перед ней на военного: мать очень красива, в шелковом с приподнятым расходящимся в стороны воротником платье с небольшим декольте на груди…»
Современники рисуют несколько иной портрет Людмилы Александровны. Это женщина суровая, религиозная, никто не видел ее улыбающейся. Она была культурнее мужа. До заболевания астмой отличалась хорошим здоровьем. Ей ничего не стоило таскать детей до 14 лет из бани на руках. Между старшими сыновьями и Ваней было еще четверо детей. Все умерли в младенчестве. Позже всех умерла сестренка Саша, всеобщая любимица. Астмой заболела сначала Маша. Машу она натирала какой-то экзотической мазью. И сама заразилась. Мать очень любила Ваню и выделяла его из всех детей. Когда у него умер сын Коля, он скрыл это от матери, боясь, что она очень расстроится. Еще и потому, что у братьев не было детей, и мать боялась, что прервется род Буниных. Умерла мать Бунина в тихую летнюю ночь. На отпевании, похоронах и поминках были все дети, кроме Вани. Она сама просила не звать его, зная, что он очень боялся ее смерти. Он говорил, что жизнь господь Бог дает, а отнимает всякая гадина. Мать благословила его родовой иконой, которая потом всегда была при нем. Горькая любовь к матери завершилась покаянием: «В далекой родной земле, одинокая, навеки всем миром забытая. Да покоится она в мире, да будет вовеки благословенно ее бесценное имя».
Е.А. Полтавская. Когда читаешь эти строки, думаешь о судьбе матери, понимаешь, как много нужно положить на алтарь, чтобы твои дети вышли в жизнь, приобрели успех. Мы идем дальше и начинаем разговор о самой главной любви в жизни Ивана Алексеевича. Вера Муромцева-Бунина. Дом на пересечении Гранатного переулка и улицы Спиридоновка. «4 ноября 1906 года я познакомилась по-настоящему с Иваном Алексеевичем Буниным в доме молодого писателя Бориса Константиновича Зайцева», — вспоминала она. О Вере Николаевне можно говорить много. Поэтому мы попробуем подойти к этой личности через слова, которые ей посвятили знаменитые люди эпохи.
Вера Николаевна Муромцева-Бунина в письме Д.Н. Муромцеву 22 января 1935 года писала: «Для Яна нет больше человека, чем я, и ни один человек меня ему никогда не заменит. Это он говорит всегда и мне, и нашим друзьям без меня. Кроме того, то нетленное в наших чувствах, что и есть самое важное, остается при нас. В моей же любви никто не сомневается. ‹…› Умирая, его мать послала мне через Софью Николаевну ‹Пушешникову› завещание и просьбу “никогда не покидать его”. И он это знает и очень держится за это. Если бы я ушла, это, как он говорит, была бы катастрофа, тогда как разлука с другими “только неприятность”».
«Вера Бунина была красавица. Мраморное лицо, выточенное,
Вера Муромцева стала второй женой писателя, посвятила ему всю свою жизнь, прожив с ним 46 лет. И вот здесь я бы попросила Марию Викторовну прокомментировать. Здесь наблюдается некая закономерность. Вера Николаевна не была музой писателя. Его музы к нему приходили и оставляли его, а Вера Николаевна была с ним до конца, пережив писателя на 8 лет.
М.В. Михайлова. Мне кажется, что Вера Муромцева явила собой то, что в русской ментальности, в русском литературном сознании существует как понятие «жена писателя». Это миссия, это судьба. Вы знаете, как осуждают Наталью Гончарову за то, что она не понимала Пушкина, что она посмела выйти замуж за Ланского, что она всю жизнь не носила траур. В русском сознании жена писателя должна нести все бремя этого поприща. Ей предначертано всегда быть рядом, прощать, содействовать, а после кончины великого спутника жизни писать мемуары. Мы знаем очень много таких примеров. Надежда Мандельштам хотя бы…
- Софья Андреевна (возглас из зала).
- Софья Андреевна — это другое, это сложный драматический сюжет в жизни Толстого. А вот Вера Муромцева идеально исполнила эту роль. Ее любовь к Яну представляется какой-то просто невообразимой. Конечно, ей было за что его любить. Но она любила его безоговорочно. Она не просто его прощала, она принимала все, что он ни делал. Она выполняла роль матери, сестры, подруги, делала то, что ему было абсолютно необходимо.
Но сам Бунин больше всего любил в жизни не женщин, а творчество. Он был писателем того идеального варианта, который по 8 раз переписывал текст. Когда я читаю первый вариант «Господина из Сан-Франциско», я не понимаю, что там переписывать. Надо сказать, что он так работал со словом, как никто не работал. Ну, может, Лев Николаевич Толстой, ну и поэты, конечно.
Однако вернемся к Муромцевой. Рассмотрим этот тип красоты. Судя по отзывам, всем она нравилась. Для Бунина же ее внешность была абсолютно неприемлема. Почитайте рассказ «Руся» из цикла «Темные аллеи». Там точно прописано, что должно быть у женщины. Тонкая щиколотка, смуглая кожа…
– Идеал бунинской красоты в «Легком дыхании». Это Оля Мещерская (возглас из зала).
Игорь Михайлов. Да, женский образ у Бунина никогда не бывает дорисован до конца, он всегда немножечко не завершен. Это эскиз, недоговоренность, полутон. И портрет Оли Мещерской вряд ли полон. Бунин намекает, создает фон устами своей героини: «кипящие смолой! — черные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан».
М.В. Михайлова. Легкое дыхание — это само собой, это вообще женственность. Кстати, Цакни — единственная, кто соответствовал своею смуглостью, темпераментом его идеалу. Поэтому там такая страсть была. Но посмотрите на Муромцеву, она ведь напоминает статую, скорее, античную богиню, Венеру. Другое дело, что в старости она перестала за собой следить, носила бесформенные платья. Галина Кузнецова — опять совсем другой тип. Хорошенькая, круглолицая, в кудряшках, но там уже верх взяло очарование молодости и восхищение с ее стороны.
Вера же Николаевна всегда была рядом, создавала ему необходимые условия. И с 1906 года для Бунина начинается благодатный период. И Бунин становится Буниным во многом благодаря ей. Надо было поехать в Палестину, она рядом. Надо вернуться, она опять здесь. При этом она из очень высокого рода. Она племянница Сергея Муромцева, который был в Государственной думе. Бунин мог гордиться своим дворянским происхождением, но он из обедневшей семьи. А у Муромцевой есть и деньги, и образование. К тому же до нее все его избранницы были глупенькими. А она и умна, и образована. И, конечно, только она смогла воздвигнуть памятник Ивану Алексеевичу, написав мемуары о нем. Она очень много записала его воспоминаний о прошлом, о родных, о детстве. Она, по сути, открыла буниноведение.
А теперь мы подходим к такому странному эпизоду в жизни Бунина, как жизнь втроем. Вы обратили внимание на письмо, которое она писала брату Дмитрию в 35-м году. Она не преувеличивает. Она безмерно религиозна. Она не кривит душой. Она понимает, если бы она ушла, для Яна это стало бы катастрофой. И она его никогда не покинет. Даже тогда, когда для нее жизнь будет почти невыносимой, а для него станет самым романтичным эпизодом в его жизни, эпизодом, растянув-шимся на 8 лет. К тому, что произошло, невозможно относиться однозначно. Мои студенты, например, поеживаются, когда я об этом рассказываю. Они у меня спрашивают: «Как они могли жить втроем?» А я отвечаю: «Не надо судить. Все было намного сложнее, романтичнее и трагичнее. Вера Николаевна решила: так для Яна будет лучше». Это подлинная, на мой взгляд, любовь. Любить то, что любит твой любимый, понимать, что нужно ему.
Е.А. Полтавская. Итак, мы подошли к последней любви Бунина. Мария Викторовна, опять Вам слово.
М.В. Михайлова. Прежде, чем я перейду к внутренним переживаниям Галины Кузнецовой, как я их интерпретирую, я хочу сказать несколько слов о том, как я вижу этот треугольник. Вера Николаевна, Галина Кузнецова и Иван Бунин. Молодая девушка Галина буквально бежит из России. Она 1900 года рождения. Уже замужем. У нее обычный муж, по фамилии Петров. Она, как все молодые девушки в эмиграции, хочет как-то пристроиться. Все увлечены литературой, что-то пописывают. Она тоже пописывает. Не очень выразительные рассказы. Скорее средние по качеству. И вот возникает возможность знакомства с Иваном Алексеевичем Буниным. Они знакомятся в Париже на каком-то собрании, и Иван Алексеевич приглашает ее приехать на Лазурный берег, где они снимают дом, в Грасс. Я думаю, он ее пригласил, потому что она понравилась ему. Но при этом ему так хочется иметь учеников и последователей. В эмиграции у него их не было почти. Он был такой недосягаемой величины, что все понимали: по его стопам идти сложно. И в ученики не напрашивались. Поэтому он понадеялся, что вот в этой молодой женщине он пробудит страсть к писательству, ту страсть, которая у него была самого и обуревала его до конца дней. Он, может, вначале и не думал о будущем, не знал, что произойдет потом. Он хотел иметь ученицу и такую, которая его будет слушаться. Он, конечно, по-своему деспот. Ему хочется диктовать. Галина Кузнецова оставила выдающийся памятник — «Грасский дневник». Начиная с 1927 года, она ежедневно записывала события, которые там происходили. Никто точнее не записал высказываний Бунина о литературе.
Бунин ее учил, как надо вести дневник, на что надо смотреть, какими красками рисовать закат, как описать свои чувства. Но когда я учу своих учеников, я знаю, как важно не передавить, не пережать. Важно от них не просить больше, чем они могут дать. По писавшемуся ею во время пребывания в Грассе «Грасскому дневнику» видно, как он ее просто муштрует. Всегда есть очень опасная грань между обучением и муштрой. Муштра — это значит: «Делай как я, смотри, как я, и в ту сторону, куда я». В «Грасском дневнике» видно, как поначалу она в полном восторге от всего. Но дальше, если читать внимательно, видно, как в ней нарастает раздражение. Про Бунина она уже пишет, что у него или болит живот (раньше не писала), или он не приветлив с гостями. Видно, как она начинает внутренне сопротивляться.
И вот яркий пример. Все вы знаете, наверное, дневник Марии Башкирцевой. Это сейчас очень известный персонаж. Ее дневник имеет всемирную славу. В России он появился в 1901 году, а во Франции был опубликован в 80-е годы XIX века и стал абсолютной сенсацией. Лучшего женского дневника вообще мировая литература не знает. По откровению, по такому, я бы сказала, нахальству, желанию писать предельно искренне, то, что хочу. Обычно мы ведь опасаемся: а вдруг кто-то прочитает наш дневник и подумает: «Так вот она какая!» Башкирцева же пишет абсолютно смело.
И вот, когда Галина начинает писать дневник, она не знает, как это надо делать. И тут ей попадается дневник Марии Башкирцевой. И происходит нечто интересное. Они с Марией даже внешне чем-то похожи. Хорошенькие, нежные волосы, задумчивый взгляд, но не напряженный. Она просто влюбляется в этот дневник, и в ней возникает желание написать эссе о Марии Башкирцевой. Для нее это не очень характерный жанр, потому что она все же пишет в первую очередь художественную прозу. Сейчас все можно прочитать. Вышла книга, которая содержит ее рассказы, роман «Пролог». Я считаю, что она вполне добротная писательница. Бунин ее все-таки вышколил. Она, конечно, обо всем советуется с Буниным. И вдруг ей Иван Алексеевич говорит: «Ты будешь писать об этой? Она же все время кичится своей красотой? Она все время пишет, какая она хорошенькая. Она жуткая нахалка. Писала письма Мопассану, предлагая ему с нею переписываться…» Бунин возмущался: «Какое у нее непочтительное обращение к Мопассану!» А Галина слышала в этом: «Я хочу, чтобы ты относилась ко мне с почтением. Ты кичишься своей молодостью и красотой — не надо!» То есть она все замечания к Башкирцевой принимала на свой счет. И она чувствует, что Башкирцева очень не нравится Бунину и он не хочет, чтобы она писала о ней. Он вспоминает, что в Полтаве видел ее брата, заносчивого глупого молодого человека. Было ощущение, что Бунин сам дневник не читал, а на основании каких-то портретов, знакомства с братом составил негативное представление о Марии Башкирцевой. И что вы думаете? Кузнецова, которая во всем слушается мэтра, тем не менее начинает писать этот очерк и даже идентифицирует себя с этой женщиной. Та хочет стать выдающейся художницей, Кузнецова хочет стать писательницей. Та бросает вызов обществу, Кузнецова — вынуждена бросать вызов тоже. Марию Башкирцеву держали очень жестко, всем казалось, что она вызывающе себя ведет. Кузнецову тоже постоянно одергивают. А представляете, какое у Кузнецовой в это время положение? Кто она? Когда приезжают гости: Мережковский, Гиппиус, Зайцев — кто она? Секретарша, экономка? Вера Николаевна, кстати, не очень любила готовить и отдала Галине все на откуп. Гиппиус, которая вообще очень злая, с нею почти не здоровается, игнорирует ее в разговорах. А ведь на вручении Нобелевской премии Кузнецова рядом с Буниным, рядом с королем. Это выглядит очень странно, когда появляется писатель с женой и еще с какой-то молоденькой особой, то ли секретарем, то ли… И у Марии положение в эмиграции не завидное. Она из семьи, которую эмигрантское общество не принимает. Очевидно почти полное совпадение. И Кузнецова пишет очерк и публикует в той газете, которую Бунин читает постоянно.
Никто никогда не просматривал подшивку этой газеты, я первая нашла эту публикацию, которая являет собой своеобразный вызов. Автор как бы через этот очерк, может быть, неосознанно говорит: «Иван Алексеевич, дорогой, любимый, во мне зреет сопротивление, зреет негодование, потому что непонятно мое положение, непонятна моя роль». В начале этого очерка она еще пишет с оглядкой на Бунина, то есть сдержанно и не очень доброжелательно. А потом начинает писать о Марии с каким-то восторгом. Что та отринула все нормы, стала выдающейся художницей, что бесконечно много работала. И умерла в 24 года от туберкулеза, похоронена на кладбище в Пасси в склепе. Перед смертью Башкирцева завещала: «Меня надо положить в муаровом белом платье, серебряная бахрома должна спускаться до полу» и т.д. … Она любила такую картинность, но умирала она совсем не так красиво, как ей представлялось. Недавно в Москве была выставка к 160-летию со дня рождения Башкирцевой, и там были ее предсмертные фотографии, подтверждающие это.
Так вот, в конце очерка Кузнецова как бы прямо устами Марии Бунину заявляет, что она самостоятельная личность. Я могу быть писательницей, той, которая взяла у Бунина много, но которая должна сама развиваться. И все это говорит о том, что в душе у нее зреет бунт. Бунт, который для Бунина был действительно ужасающим, потому что Кузнецова покидает его, уходя с женщиной. Можете представить? 1935-й год, Бунину 65 лет. Он еще прекрасен. У него резкий римский профиль, он подтянут, спортивен, всегда в белых брюках, еще чувствует себя привлекательным. И вдруг Галина Кузнецова выбирает себе подругу, с которой проведет весь остаток жизни. Почти 40 лет. С Марго Степун ее связывала подлинная любовь, которая, видимо, бывает и среди людей нетрадиционной ориентации. Но к этому примешивалось еще одно: она сознательно не захотела быть писательницей. Именно наперекор желаниям Бунина. Это был своего рода тоже вызов. «Ты хочешь, чтобы я стала писательницей. Я написала при тебе хорошие интересные вещи. А вот — не буду больше».
Настолько он хотел ее сформировать по-своему, настолько он оказывал на нее влияние, что она перечеркнула свою писательскую судьбу. Она стала журналисткой, написала «Грасский дневник». Издала его уже в 50-е годы. Галина Кузнецова потом написала об их отношениях повесть «Художник», где вывела Ивана Алексеевича под другим именем. Многие их размолвки и расхождения там отчетливо прочитываются. Но не завершила эту вещь. По сути дела, его яростное желание иметь ученицу во всех лицах: возлюбленную, жрицу, секретаря, последователя, единомышленницу — все кончилось фиаско. Я представляю, как по-человечески для него это было ужасно. А как для мужчины вообще катастрофа. Но опять же как для писателя оказалось целебным. В результате родился цикл новелл «Темные аллеи» — великая книга. Аналога ей нет во всей русской литературе. Наша русская литература ведь очень целомудренна. Когда физически соединяется мужчина и женщина, не допускаются никакие подробности. У Лермонтова в «Герое нашего времени» стоит многоточие. Чуть смелее Толстой в «Анне Карениной». Но вот появился «Солнечный удар», воспевший обыденное соитие, которое оказывается не пошлым, которое все равно возносит людей на вершину какого-то, я бы даже сказала, не блаженства, а вершину просветления. В этих новеллах Бунин еще смелее… И это, конечно, благодаря сложившейся ситуации.
А как вела себя Вера Николаевна? Гениально. Она, конечно, все понимала… Вот как обычно ведет себя жена, узнав, что у мужа молодая любовница? Она начинает упрекать, говорить: «Я уже не молода, я понимаю, а она хорошенькая, тебя привлекают ее ножки» и т.д. А Вера Николаевна превратила ее молодость в негативное качество: «Давай купим ей чулочки, она же так увлекается одеждой. Давай купим ей шляпку». И они покупали. Шляпку, чулочки. Вера Николаевна говорила: «Давай мы ее отпустим в Канны, пусть там повеселится». И она ехала развлекаться, в то время как Бунин горбился за письменным столом.
И Бунин начинает понимать, что Галина в своей беззаботной молодости ему не соответствует. Молодость для него стала не притягательным, а наоборот, отталкивающим фактором. Вера Николаевна оказалась очень проницательна. Не знаю, сознательно или интуитивно. Но это сработало. Единственное, что я могу сказать, что поскольку Вера Николаевна была истинной христианкой, она попросила Бунина простить Галину. Мне кажется, строптивому Бунину это сделать было очень сложно. Он до прощения Галины как бы не дорастал. Ему все-таки хотелось мстить ей. Он ее не мог простить практически до конца. И неприятные женщины в «Темных аллеях» — это тоже отзвук. Когда в свое время у нас были напечатаны «Темные аллеи», там отсутствовали 4 рассказа. Один из них «Барышня Клара», где мужчина убивает проститутку после близости. Он сейчас напечатан, и можно убедиться, что по-настоящему испытывал Бунин. Он, мне думается, готов был убить Галину после всего произошедшего. А Вера Николаевна потом долго переписывалась с нею, почти до конца жизни. Галина же, надо признать, очень помогала Бунину: способствовала изданию его книг в Америке, где жила. Это тоже была ее благодарность ему.
Г.И. Седых. Мне кажется, что умная Муромцева предложила такой вариант: «Давай, Галочка будет нашей дочерью».
М.В. Михайлова. Она как раз все сделала правильно. Если ты действительно любишь того, кого ты любишь, то надо сделать так, чтобы он состоялся, в данном случае — писал.
Г.И. Седых. То есть она как бы становилась ее матерью.
Е.А. Полтавская. Если бы не было Варвары Пащенко — не было бы Лики в «Жизни Арсеньева», не было бы Анна Цакни — не было бы «Солнечного удара», а если бы не ушла Галина Кузнецова и если бы стареющий писатель так не страдал, то не было бы «Темных аллей». А что же Вера Муромцева? А она всегда знала, что для Яна нет более значимого человека, чем она, и ни один человек ему ее никогда не заменит.
Так кто важнее — Хранительница очага или Волшебная муза?
Игорь Михайлов. Жрица.
Г.И. Седых. Матушка.
М.В. Михайлова. Мне кажется, и то и другое.
Е.А. Полтавская. А что думает зал? Из зала. Необходим тыл, необходим комфорт, но в то же время страсть, страдания. Они всегда обостряют чувства, создают некий посыл. Е.А. Полтавская. Хорошо, когда есть любовь. Прекрасно, когда из любви рождается творчество. И спустя много лет мы не думаем, какие страсти кипели на вилле Бельведер, мы просто наслаждаемся чтением «Темных аллей». Отвечая на вопрос: хранительница очага или волшебная муза, хочется вспомнить слова Н. Бердяева: «…любящий всегда более прав, чем весь мир».