Борис Иванюк - Статья из Альманаха "Бунинские Озерки" 2016


Борис Иванюк

Иванюк Борис Павлович, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой теории и истории литературы Елецкого государственного университета имени И. А. Бунина.

Стихи печатались в Интеллектуально-художественном журнале «Дикое поле», Донецк, 2004, выпуск 5; в Одесском альманахе «Дерибасовская—Ришельевская», Одесса, 2014, № 2 (57).


* * *

 

Февраль, чернила. Чем во сне

между молозивом и словом

обмолвимся? Неужто снова

дождливым выменем весны

или морочливою сливой?

 

* * *

 

Затерпнет. Может, к октябрю.

И стихотворная забота

за табаком, за переплётом,

у притолоки поутру

напутствовать неперелётных.

* * *

 

Нашествие осы. Желтушный страх.

Оскомина зрачка? Челнок _на побегушках?

Надкусываю грушу. И оса

заштопывает мякоть груши.

 

* * *

 

Я начал с середины. И в глуши

черешневой, слежавшейся _и прелой,

оглох и стал, как пригоршня, _оседлым,

с черешневою косточкой души.

 

* * *

 

Снег снизошёл, как первородный _вдох,

как долгий звук далёкого _острога,

как лирика высокого озноба

и как чистописания урок.

 

* * *

 

Хочу, как косточка в свистке,

в каком-нибудь хмельном _предсердье,

не помня родины и смерти,

болтать на Божьем сквозняке.

 

* * *

 

Предсердье в охровом нытье,

и эти карие окалины,

и ока чёрствые окраины,

не размокаемые в вине.


* * *

 

Просох до нитки. И нутро,

как холм в проплешинах осенних,

как холст, промасленный _терпеньем,

весь в жёлтых пролежнях. _Простор

в порезах, терпких, как полотна.

Оторопев от обмолота,

свалялось русое тепло.

Прогоркло лето. И овраг,

осунувшийся от табачных крошек,

стал и кормушкой и кормёжкой.

 

И оспинкою на полях.

 

Процежен ветер. Голос слёг.

И карей родинкою ока

слежу за родиной. До срока

завязывая узелок.

В нём от мучнистого толчка,

что по привычке вечно слева,

прощаньем наливалось слово,

как промыслом глухое тело,

как восковою спелостью свеча.

 

* * *

 

И дождь по вымокшей реке,

И пёс, барахтающийся в лае,

И одинокой птицы стая,

И путник в собственном зрачке.

 

* * *

 

Слабеет звездная узда,

Черствеют человечьи книги —

Твои лукавые уста

набормотали земляники.

 

* * *

 

Не до прогулок. Окоём

в постромках весь и в поговорках.

Я пережду, счастливый, _на задворках

сей птичий гам в отечестве моем.

 

* * *

 

Схоронили в черешневом чреве,

как сулил и судил мне Бог,

чтоб, прельстившись небесною _плевой,

я опять в черновик не убёг.

 

* * *

 

Утехой тонкой табака

На подлокотнике оврага...

Нет ни оратая, ни врана...

 

И с тихой ниткой на запястье,

Хлебнув, отправлюсь восвояси,

У Хлебникова молока.

 

* * *

 

Уже ещё сентябрь.

Огрызок недозрелый.

Уездное житьё.

 

* * *

 

Под буквою раскидистою в полдень

Я расплету табачную косичку...

Меня найдёшь на долголетней _полке

Закладкою на титульной страничке

«Поэзии и правды»