| Галина Ивановна Седых — кандидат филологических наук, руководитель поэтического семинара в Литературном институте имени А. М. Горького с 1969 года. |
10-Й СЕМИНАР Г. И. СЕДЫХ
Это мой юбилейный выпуск. Что о них, семинаристах, можно сказать? Редкая птица долетит до середины Днепра, и редкий студент Литинститута дотянет до половины срока обучения. Эти мои дотянулись до диплома и успешно защитились. Правда, по сравнению с набором, семинар к выпуску сильно обезлюдел: от 22 человек осталось только 9 дипломников (для нашего института обычная практика). Зато какая замечательная могучая кучка пришла к финишу. Два красных дипломника (Алина Костюченко, Роман Соколов-Пурусин), три отличника (Ольга Аникина, Тамара Путинцева, Ольга Старикова) и хорошисты (Елена Павлинова, Андрей Карягин, Светлана Приходько). Напишу, пожалуй, несколько слов о тех, кто представлен в альманахе стихами.
Алина Костюченко — одна из лучших студенток Литинститута. Стихи и сказки пишет с раннего детства, удивляя нежностью и хрупкостью своего приятия мира. Алина — особый ребёнок, она воспринимает окружающий мир на слух и на ощупь. В её стихах присутствует тактильность. Любит звук, слышит музыку звуков своеобычно. Знает несколько европейских языков. Прекрасно владеет родным русским.
Роман Соколов-Пурусин профессиональный музыкант, пианист широкого исполнительского диапазона. Это надо учитывать при чтении его произведений. Он приверженец классической формы стиха. Любит поэзию Серебряного века, особенно Марину Ивановну Цветаеву. Обожает гармонию. Но Роман — не пурист, он — Пурусин, и классику осмысливает по-современному, в диссонансах тоже.
Екатерина Капырина — занимается в школе просвещением творчески одарённых детей. Пишет стихи в изобретённом ею жанре грустных валентинок. Это — смесь дневниковых заметок и неотправленных писем. Считает, что выговаривание, выписывание чувств помогает сохранить личность автора.
Ольга Аникина — пришла в семинар уже подготовленным автором, с именем, биографией (по первому образованию она медик) и впечатляющим списком публикаций. Давно и успешно работает как профессиональный литератор. В ней удивительным образом сочетается трогательная нежность женского обаяния и раздражённая резкость усталого человека из толпы и потока событий. Очень ценю её как поэта с цепкой памятью, чутким слухом и личной судьбой, богатой жизненными коллизиями.
Елена Павлинова — для неё выбор института был делом принципа и призвания, и хотя случилось это с некоторой задержкой, она о том не сожалеет. Но если только чуть-чуть по упущенным возможностям молодости, за которые сейчас держат ответ ее стихи и проза. В стихах много метафор. Они ироничны, часто афористичны.
Тамара Путинцева — из числа вундеркиндов. Она не только поэтесса, но еще и художник, и блогер, с ником Тамптица. Первые навыки творчества получила в детской студии ЖИЗАЛЬМО. Будучи семиклассницей, стала издавать собственный школьный журнал «Чайка» с критикой системы образования. В Литинститут пришла уже технически оснащённым сочинителем с большим объёмом знаний и рукописей. Вслед за Хичкоком, наводнила свои творения птицами. Птицы ей дороги, она их любит. Создала сайт по выхаживанию раненых пернатых. На мой взгляд, человек очень одарённый. Желаю всем выпускникам творческих побед.
Роман Соколов-Пурусин
* * *
Поэзия темна, в словах невыразима...
И. А. Бунин
Поэзия темна,
И так немногословна —
Но лишь она одна
Всегда жила любовью.
Под золотом зерна
Есть жизни сердцевина —
Поэзия темна,
А жизнь невыразима.
Любовь берёт исток
В себе, и одаряет
Любовью только тот,
Кто вод не направляет.
Вся соткана из сна
В заре надежды новой,
Поэзия темна,
Она — Любовь и Слово.
* * *
Презираю жизнь
Существом своим —
Отторженье лжи,
Бога, чёрт возьми!
Если рай и ад
Есть добро и зло —
Наша жизнь — игра,
И не надо слов.
Проблески седин,
Юности борьба —
Путь всегда один:
Раб иль господин,
Воля иль судьба.
Кто я? Что со мной?
Жизнь, живее ль сна?
(злой смех)
В общем — всё равно!
Всё равно одна...
Екатерина Капырина
ПАРИЖ
И когда ты будешь уже в Париже,
я выжму
дома
себе апельсиновый сок.
Я не обижусь
на то,
что ты не напишешь,
как долетел,
как доехал до отеля,
что ел
в самолете,
какой гудок
там у тебя
вместо мелодии.
Когда ты будешь уже в Париже,
в моей голове
появятся мысли новые.
И будут лететь недели, месяцы,
год пройдет.
Но, когда ты захочешь вспомнить
о той,
что тебя когда-то любила.
Громкие аплодисменты в Лите
заглушат твой звонок
и милый голосок
промолвит:
«Абонент
вне
зоны доступа,
не в сети,
перезвоните».
Елена Павлинова
МОСКВА. БУЛГАКОВ. ОСЕНЬ
Чтоб не ленился дворник,
Осень стрижёт деревья —
Режет бесцеремонно
Лиственный окоём.
Рыжеволосый вторник
В лысое воскресенье
Вспомнится самым модным
Неповторимым днём.
В сквере на Патриарших,
Под облетевшей ивой,
В рыжей листве играет
Чёрный-пречёрный кот.
Кузя — он из домашних.
Кузя такой игривый!
Печкиной тёти Раи
Котик, не Бегемот.
И Маргарита с рыжим
(рыжие нынче в моде),
Опровергая осень,
Дышат своей весной.
Сетует дождь на крышах:
«Это ж не по погоде
Ночь напролёт без спроса
Лакомиться Москвой!»
Стынет на млечной миле
Звездная бесконечность.
Помнит мгновенность судеб
Счастье простых минут.
Жизнь — это, чтоб любили...
Но усмехнётся вечность:
«Люди — они лишь люди:
Любят и предают».
Хмурый и нелюдимый,
Вряд ли кому-то нужный,
Серый ноябрьский холод
Учит ценить тепло.
Рыжий огонь в камине,
Сумрак с полудня, лужи,
Вечер, Булгаков, Воланд,
Хрупкая грань — стекло.
Ольга Аникина
Нас не выпиливали лобзиком,
нас тесали довольно грубо.
Втискивали в пазы, ровняли
садовыми ножницами.
Со стороны посмотришь —
то там обрубок, то здесь обрубок,
насечки, оставленные сэнсэями,
матерями, отцами.
Купированные хвосты,
пережатой стопы уродство —
такие мелочи перед
всеобщей моральной нормой.
Что ж, таковы были правила
местного садоводства.
Мы вырастали и становились
нужного цвета, правильной формы,
а не какими-нибудь там
синехвостыми ухокрылами.
Мы знали святое правило:
много хочешь — мало получишь.
И мы говорили «спасибо».
Кто знает сейчас, что было бы,
сложись всё иначе...
не факт, что мы жили б
намного лучше.
Не факт, что мы были б сейчас
здоровее, мудрее, свободнее,
что мы бы умели любить
и всегда поступали бы
правильно...
И, набело преображённый,
плывёт в свою преисподнюю
твой сын или твой ученик,
в тиглях твоих переплавленный.
Там Птица
(Тамара Путинцева)
ПРОМЕТЕЙ
Из последних капель
можно собрать дождь.
Тщетно старался прикованный
Прометей...
Если в крапиву
давно превратилась рожь —
Так ли уж надо над бездной
ловить детей?
Стаями прыгают лемминги
прямо в ров —
Видится им над обрывом
хрустальный мост.
Каждый язык ограничен
запасом слов,
Каждая мысль бесконечна
в пределах звёзд.
Пир на Олимпе — чума
среди смертных лиц;
Боги бросают гнилые объедки
вниз.
Старые игры в ответственность
«чур не я» —
Пир на Голгофе у серого воронья.
Из последних капель
можно сложить потоп —
Больше ничем не убрать
тесноту пустынь.
В жаре событий болезненный
бьёт озноб —
Жизнь по сценарию
«всё нам положь, да вынь»
Лучше не станет. Из ночи
не выйдет дня.
Все мы гнилые насквозь,
от волос до пят.
Впрочем, одни пытались
людей менять —
Кто-то прикован, а кто-то
вообще распят.
Что же... Торчи над пропастью
мордой в рожь,
Будто не зная, кто ты и где
живёшь.
Хочешь — тащи свой крест,
отвечай за всех —
Кто ж без тебя убьёт
первородный грех?